Снежное солнце - Страница 41

— Но ничего ведь не случилось. — Джереми накрыл ее руку своей. — Я только немного проморозился, и все.

— Может быть, еще не все, — сказала Саманта и вскочила. — Не нравится мне твое лицо. Я сейчас дам тебе градусник.

— Мне и самому оно не очень нравится, — грустно произнес Джереми. — Градусник вряд ли сделает мой нос короче, а глаза выразительнее…

— Не говори глупостей, — засмеялась Саманта. — У тебя замечательный нос. А глаза еще лучше. А не нравится мне твой румянец. Какой-то он слишком яркий, неестественный. И глаза какие-то…

— Сумасшедшие?

— Что-то вроде того.

Температура оказалась нормальной, и Саманта успокоилась.

— Пойду поищу тебе какую-нибудь одежду, — сказала она. — А эту нужно развесить. А потом приготовлю ужин. Я как раз собиралась. А ты лежи тут и грейся. А лучше поспи.

11

Джереми закрыл глаза, как он думал, на несколько секунд, а проснулся через два часа. С кухни доносились аппетитные запахи, возле дивана на стуле лежали джинсы и рубашка вполне подходящего размера. Он потянулся, с удовольствием пошевелил совершенно отогревшимися пальцами рук и ног и быстро оделся.

Когда он появился на кухне, Саманта издала радостный возглас.

— О! Уже встал? Как ты себя чувствуешь?

— Прекрасно, — ответил Джереми. — Никогда еще так хорошо себя не чувствовал. Просто как новорожденный младенец.

— И такой же голодный? — со смехом произнесла Саманта. — Может, тебе молочка дать?

— Честно говоря, я бы съел что-нибудь более существенное. Гораздо более существенное.

— Тогда садись. Все уже готово.

— Нет, лучше ты садись. А я за тобой поухаживаю. Тебе и так пришлось сегодня со мной понянчиться…

— Ну, если ты действительно так хорошо себя чувствуешь… тогда, пожалуйста.

Джереми разложил по тарелкам приготовленное Самантой рагу, нарезал хлеб, достал из холодильника салат и ветчину и вскипятил чайник.

Во время еды они почти не разговаривали, так как оба основательно проголодались. За чаем Саманта спросила:

— Ты мне уже рассказал, как ты здесь очутился, но не объяснил почему…

— Ты хочешь знать, чего это я сюда приперся? — с усмешкой спросил Джереми.

Он уже вспомнил о том, что ему предстоит нелегкое объяснение с Самантой, но хотел пока отложить его. Похоже, не получается… Ну что ж, путь будет, что будет. Хватит прятать голову в песок, он же не страус. Но начинать надо как-то постепенно, не заявлять же все сразу в лоб…

— В прошлый раз ты приезжал по заданию своего журнала, — продолжила Саманта. — Это понятно, Ледовый фестиваль — действительно грандиозное событие. Но, по-моему, в Гроссвиле в ближайшее время не ожидается абсолютно ничего интересного.

— Кое-что интересное здесь все же есть, — сказал Джереми, кладя сахар в свою чашку с чаем.

— И что же это?

— Это ты, — просто сказал он.

— То есть ты хочешь сказать, что приехал ко мне в гости?

— Ты не рада?

— Нет, наоборот, я очень рада. Просто это так неожиданно… От Флориды до нас больше тысячи миль.

— Это не слишком далеко для того, чтобы тебя увидеть. — Джереми вдруг почувствовал ужасную робость и неловкость от того, что собирался сказать.

— Ты говоришь странные вещи…

Саманте, похоже, тоже передалось его волнение. Интересно, что он имеет в виду? Неужели он сейчас скажет… А что скажет ему она? У нее было состояние, близкое к панике.

— Эмили мне сказала, что она… — Джереми запнулся. — Что ты все знаешь.

Саманта кивнула.

— Конечно, это глупо, и ты, наверное… — Он замолчал и сделал глоток из своей кружки. — В общем, я все равно набрался наглости и приехал.

Джереми не смотрел на Саманту, но он каждой клеточкой своего тела ощущал ее присутствие.

— Я собиралась после урагана поехать во Флориду, — сказала Саманта.

— Хочешь вернуться? — спросил Джереми.

— Я хотела… посмотреть на тебя.

— Посмотреть… на меня? По-моему, со времени нашей последней встречи я ничуть не изменился. Разве что немного постарел, — попробовал пошутить Джереми.

— Зато я изменилась.

Он наконец, решился поднять на нее глаза.

— Каждый раз, когда я тебя вижу, — сказал он, — я вижу, что ты стала еще красивее. Что у твоей красоты появился какой-то новый оттенок. В прошлый раз это была детская беззаботность, ты выглядела совсем девчонкой. Такой милой с этой твоей косичкой и веселой улыбкой. Сейчас я вижу оттенок грусти на твоем лице. Мне больно это видеть.

— Наверное, я повзрослела, — сказала Саманта. — Это всегда немного грустно.

— Не грусти. — Джереми улыбнулся.

— Я в последнее время много думала, — тихо продолжила Саманта. — О тебе, — добавила она еле слышно и замолчала.

— Обо мне? — Джереми развернулся всем телом к Саманте. Теперь он смотрел на нее не сбоку, украдкой, а прямо. — Наверное, ты думала: ах, этот старый осел Джереми…

Она невольно улыбнулась.

— Ну, не совсем так.

— Странное ощущение, — пробормотал он.

— Какое?

— Я всю жизнь — вернее, с того момента, как тебя увидел, — изо всех сил скрывал свои чувства. А теперь… Теперь моя тайна раскрыта. И, как ни странно, мне даже стало легче. Я знаю, что ты пошлешь меня… куда подальше. И это произойдет в течение ближайших минут, потому что я чувствую, что разговор идет к этому. И если ты не сделала этого сразу, то только из христианского милосердия, ведь я был такой замерзший и жалкий, как брошенный щенок.

— Ты был как Санта-Клаус, против которого взбунтовались его олени, выбросили в сугроб и оставили там замерзать. У тебя на усах были сосульки.